Новейшая практика ЕСПЧ: Чтобы признать имущество полученным преступным путем в уголовном судопроизводстве должно быть установлено предикатное уголовное преступление.

Zvērināta advokāte Ph. D., Dr. iur.

До сих пор в следственных органах и судах Латвии сложилось общее мнение, что ведущему процесса, чтобы довести дело о преступно нажитом имуществе до суда, достаточно предположить, что имущество, скорее всего, получено преступным путем и что лица, связанные с имуществом, не могут доказать законное происхождение имущества. Совершенно не оценивая и не считая существенным обстоятельством, что конфискация имущества, полученного преступным путем, осуществляется в первую очередь на основании предикатного уголовного преступления.

26 сентября 2023 года Европейский суд по правам человека (далее ЕСПЧ) принял решение Йорданов (Yordanov) и другие против Болгарии (жалобы № 265/17 и № 26473/18) (далее именуемое Решение ЕСПЧ), которое обеспечивает важные рекомендации для применения Директивы 2014/42, утверждая, что национальный суд, конфискуя имущество лица, преступное происхождение которого не было доказано в ходе расследования, нарушает основные права человека на собственность, допуская нарушение статьи 1 Первого протокола Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция).

Уделенные в решении ЕСПЧ указания, по аспектам применения Директивы 2014/42, противоречат существующей в Латвии практике применения уголовно–процессуальных и уголовно–правовых урегулирований в процессе преступным путем полученного имущества, следовательно решение ЕСПЧ должно иметь существенные последствия в рассмотрении процесса об имуществе, полученного преступным путем.

Чтобы понять суть решения ЕСПЧ и, впоследствии, его значение в дальнейшем применении правовых норм, необходимо рассмотреть фактические обстоятельства, которые легли в основу решения ЕСПЧ (на основании заявлений № 265/17 и № 26473/18 по схожему вопросу, ЕСПЧ счел целесообразным рассмотреть эти заявления вместе в одном решении ЕСПЧ.).

[1] Фактические обстоятельства заявления № 265/17 Йорданов против Болгарии

В 2013 году был начат процесс конфискации имущества. Решением Окружного суда г. Тырговишта Республики Болгария от 26 июня 2015 г., решением Апелляционного суда г. Варны от 10 февраля 2016 г. и решением Верховного кассационного суда от 23 июня 2016 г. имущество, принадлежащее заявителю Йорданову на сумму 19 034 евро, было конфисковано у заявителя Йорданова и его жены, находившихся в совместном владении, на сумму 27 116 евро, а также другие активы, принадлежавшие коммерческой компании заявителя (коммерческая компания в делопроизводстве ЕСПЧ не является стороной дела).

В ходе национального разбирательства были оценены доходы заявителя Йорданова в период с 2003 по 2013 год. Сторона–заявитель неоднократно пыталась доказать законное происхождение активов, но суд отклонил представленные доказательства как недостаточные для признания законного происхождения активов.

В ходе разбирательства в суд поступила информация о том, что против заявителя Йорданов в Королевстве Бельгия было пооведено следствие по уголовным преступлениям, совершенным в феврале 2011 года, связанным с торговлей людьми с целью трудовой эксплуатации, торговлей на черном рынке и нарушениями прав трудового законодательства, но в ходе разбирательства не было получено доказательств того, что заявитель имеет отношение к указанным уголовным правонарушениям, и никакая связь конфискованных активов с уголовным преступлением не была последовательно установлена.

Суд Республики Болгария за достатчную основу для конфискации активов принял тот факт, что в рассматриваемый период законные доходы заявителя и его жены были меньше расходов, а именно, доход составил 2 966 евро, а расходы – более 818 000 евро. Таким образом, суд пришел к выводу, что все конфискованное имущество получено незаконным путем, то есть доходами, на получение которых не был указан законный источник.

В свою очередь, на возражения заявителя о том, что не установлена связь между уголовным преступлением, за которое он был осужден, и конфискованными активами, суд заявил, что такая связь не является необходимой, основывая свои выводы на законе от 2012 года О конфискации незаконно приобретенного имущества, из которого следует, что следственный орган (Комиссия по конфискации незаконно приобретенного имущества), обнаружив любую преступную деятельность, имеет право возбудить производство, отделив предпосылку конфискации имущества от уголовного процесса и его исхода.

[2] Фактические обстоятельства заявления № 26473/18 Бозаджиева и другие против Болгарии.

Решением Разградского окружного суда Республики Болгария от 26 марта 2014 г. заявительница Бозаджиева была признана виновной в двух уголовных преступлениях, совершенных в период с 2008 по 2013 гг., а именно за уклонение от уплаты подоходного налога с населения на сумму 26760 евро. и за мошенничество с денежными средствами в виде детских пособий на сумму 1176 евро. Бозаджиева согласилась с изложенными в обвинительном заключении обстоятельствами и признала свою вину в совершении уголовных преступлений, поэтому дело рассматривалось в суде в сокращенном производстве.

В 2014 году был инициирован отдельный процесс по конфискации имущества, в результате которого имущество, на общую сумму 274 000 евро, принадлежавшее заявительнице Бозаджиевой, ее мужу Хасану и компании ее мужа Ruzh–Dil EOOD, по решению Апелляционного суда г. Варны от 24 февраля 2017 г. и решению Верховного кассационного суда от 6 декабря 2017 г. было конфисковано.

В ходе национального разбирательства было оценено финансовое положение заявительницы Бозаджиевой, ее мужа Хасана и его компании в период с 2004 по 2014 год. Сторона–заявитель неоднократно пыталась доказать законное происхождение активов, но суд отклонил представленные доказательства как недостаточные для признания происхождения активов законным.

В ходе разбирательства заявительница Бозаджиева оспорила ходатайство о конфискации, заявив, что активы были получены законным путем и что власти были обязаны доказать незаконное происхождение любых активов. В ходе разбирательства не было получено никаких доказательств того, что конфискованное имущество было связано с каким–либо уголовным преступлением.

Суд учел то обстоятельство, что законные доходы заявительницы и ее мужа были меньше расходов в течение рассматриваемого периода, т.е. доход составлял 32 000 евро, а расходы – более 344 360 евро. Таким образом, суд, установив несоответствие между законными доходами и расходами в размере 348 400 евро, признал наличие предпосылок для конфискации активов.

С другой стороны, в ответ на возражения заявительницы о том, что между уголовным преступлением, за которое она была осуждена, не установлена связь с конфискованным имуществом, суд заявил, что такая связь не является необходимой, выводы основывая на законе от 2012 года О конфискации незаконно приобретенного имущества, в котором в качестве предпосылки для конфискации не выдвигается связь констатации состава уголовного преступления с незаконно полученными средствами.

[3] Выводы ЕСПЧ по интеграции Директивы 2014/42 в национальное законодательство.

В решении ЕСПЧ анализируется ратификация Директивы 2014/42 в правовой базе Республики Болгария и указывается, что Закон 2012 года об конфискации незаконно приобретенных активов действовал до 2018 года, затем его отменив, был принят Закон о борьбе с коррупцией и конфискации незаконно приобретенного имущества, включающий в себя вышеупомянутую директиву. ЕСПЧ сослался на преюдициальное решение Суда Европейского Союза, принятое 28 октября 2021 г. по делу № C 319/19 о Законе о борьбе с коррупцией и конфискации незаконно приобретенного имущества от 2018 года (который заменил Закон об конфискации незаконно приобретенных активов от 2012 года, предусматривая по сути, тот же механизм отчуждения), который разъясняет, что Директива 2014/42 не регулирует конфискацию средств и доходов, полученных в результате незаконной деятельности по решению суда государства–члена в связи с судебными разбирательствами, которые не связаны с установлением одного или нескольких уголовных преступлений.

ЕСПЧ указал, что в рассматриваемых делах следственный орган возбудил дело об имуществе, которое, по мнению следственного органа, было приобретено незаконным путем, независимо от возбужденного основного уголовного дела и результатов разбирательства, не говоря вообще о возможном осуждении лица и ее связи с имуществом, которое предполагается признать, как полученное преступным путем.

ЕСПЧ подчеркнул, что при возникших обстоятельствах нет правовой основы для применения положений Директивы 2014/42, поскольку ее применение не может быть основано на том факте, что в основном уголовном деле нет доказательства на связь с имуществом, полученным преступным путем. А именно, конфискация имущества, полученного преступным путем, должна быть предикатным продолжением уголовного правонарушения, а не оторванной от него.

[4] ЕСПЧ констатирует нарушение статьи 1 Первого протокола к Конвенции.

ЕСПЧ, рассматривая материалы заявления № 265/17 и № 26473/18 признает обоснованным вывод национальных судов о том, что заявители не доказали достаточное наличие законных доходов. Однако в то же время решение ЕСПЧ указывает на то, что такой вывод национальных судов сам по себе не является достаточным для оправдания конфискации имущества заявителей. А именно, ЕСПЧ приходит к выводу, для того, чтобы конфискация рассматривалась в соответствии со статьей 1 Протокола 1 к Конвенции, государственные органы должны были дополнительно предоставить информацию об уголовных или административных правонарушениях, в результате которых, предположительно, могло быть получено спорное имущество, а также – должна быть доказана связь любой такой деятельности со спорным имуществом. Поскольку в рассмотренных делах не было установлено связи между уголовным преступлением и конфискованным имуществом, ЕСПЧ признает, что национальный суд, признав такое имущество полученным преступным путем и конфисковав его, допустил нарушение статьи 1 Протокола 1 к Конвенции.

[5] Влияние решения ЕСПЧ на имущество, приобретенное преступным путем в Латвии.

Как уже указывалось, решение ЕСПЧ дает важные указания по применению Директивы 2014/42, устанавливая, что национальный суд, конфискуя имущество лица, которого преступное происхождение не доказано в ходе расследования, нарушает фундаментальное право лица на собственность. .

[5.1.] Предикатное преступление должно быть установлено

По мнению автора, из решения ЕСПЧ можно сделать однозначный вывод о том, что не допускается ситуация, когда имущество признается добытым преступным путем и конфисковано, однако в ходе следствия не доказано его преступное происхождение, то есть – имущество признается добытым преступным путем и конфискуется без установления предикатного преступления, в результате чего возникло преступное имущество. Из решения ЕСПЧ можно сделать вывод, что Директива 2014/42 не регулирует конфискацию имущества, если невозможно доказать ее связь с уголовным преступлением.

Такая позиция вполне соответствует обязательству, возложенному на государство по установлению предикатного преступления в процессе легализации, содержащемуся в рекомендации № 4 «Конфискация и временные меры» Рабочей группы по финансовым операциям (FATF), путем первоначального выяснения и доказывания, в результате какого именно уголовного преступления средства были получены, что в свою очередь дает основание для признания их полученными преступным путем, в противном случае без возбуждения уголовного дела.

Существенным является и тот факт, что фактические обстоятельства представленных материалов, описанных в решении ЕСПЧ, включали в себя доказательства наличия уголовных преступлений, но также указали, что необходимо доказать не только наличие уголовного преступления, но и взаимосвязь между уголовным преступлением и имуществом, подлежащее конфискации, а доказывание таких обстоятельств возлагается на орган дознания и суд. Равно, как и неправомерно признавать, что имущество приобретено преступным путем, если лицо ранее было судимо за совершение уголовного правонарушения, связь которого с имуществом, подлежащим конфискации, не доказана. Также неправомерно признание имущества полученным преступным путем, если совокупность доказательств не дает основания признать причастность собственника имущества к уголовному правонарушению в уголовном производстве, по которому еще нет результата.

[5.2.] Отсутствие доказательств законного происхождения имущества само по себе не может быть основанием для признания имущества полученным преступным путем.

Из решения ЕСПЧ следует, что сам факт неспособности лица доказать законное происхождение имущества не дает оснований для признания имущества полученным преступным путем, на основе вероятности и без установления связи с уголовным преступлением. Такой подход противоречит международно–правовым принципам и правам человека. Если лицо не может доказать законное происхождение имущества и национальный суд конфискует такое имущество, не доказав, что оно попало во владение лица в результате совершения уголовного преступления, национальный суд нарушает право лица на собственность.

[5.3.] Должен быть создан новый порядок применения процедуры для имущества, полученного преступным путем

Однако из выводов, изложенных в решении ЕСПЧ, можно сделать вывод, что латвийская судебная система и правоохранительные органы при рассмотрении процесса имущества, полученного преступным путем, неправомерно применяют Директиву 2014/42, поскольку в Латвии, по сути, имущество признается приобретенным преступным путем и конфискуется без осуждающего решения по уголовному делу.

Закономерно можно сделать вывод, что продолжая рассматривать процесс об имуществе полученным преступным путем в «старом порядке», то есть в соответствии со сложившейся практикой, также и Латвия допустит не одно нарушение права человека на собственность, что в свою очередь, создаст основу для обращения лица в ЕСПЧ в будущем.

В условиях, когда на основании выводов, сделанных в решении ЕСПЧ, теперь Латвии уже известна позиция ЕСПЧ относительно того, каков же тогда процесс признания имущества полученным преступным путем и конфискации такого имущества, считается законным и соответствующим основным правам человека, и каковы предпосылки для признания имущества полученным преступным путем и конфискации такого имущества, по мнению автора, решение ЕСПЧ уже сейчас дает основу для существенного изменения применяемого на практике порядка признания имущества полученного преступным путем и конфискации, по мнению автора, выводы, изложенные в решении ЕСПЧ, должны быть не только включенны в национальные законодательства, но эти выводы уже на данный момент создают правовую основу для рассмотрения возбужденных процессов относительно имущества, полученного преступным путем, в соответствии с установками в решении ЕСПЧ. В свою очередь, для лица, имущество которого уже признано полученным преступным путем и конфисковано вступившим в силу решением по уголовному делу, выводы, изложенные в решении ЕСПЧ, создают возможность попытаться добиться защиты своих прав и законных интересов в суде в соответствии со статьей 655 Уголовно–процессуального закона.