Статья "Что такое обыск и какова его правовая основа" доступна на сайте Forbes Латвия

Все чаще мы читаем и слышим новости о бесчисленных обысках. В отдельных уголовных судопроизводствах за один день проводится несколько десятков обысков, которые следственные органы пытаются позиционировать в СМИ как своего рода рекорды и значительные достижения.

Однако в данных новостях и заявлениях не указывают и не объясняют, что количество этих широкомасштабных обысков в той же степени напрямую связано с серьезными нарушениями прав человека. Можно сделать вывод, что следственные органы своими публичными заявлениями гордятся тем фактом, что права человека были существенно ограничены, и поэтому в конкретном уголовном судопроизводстве им удалось преуспеть в этом в значительной степени. Возникает вопрос! Насколько обоснованы и оправданы эти обыски и было ли вызвано объективной необходимостью существенное нарушение прав человека или это было сделано с целью установления рекорда и демонстрации власти?

При просмотре нескольких публикаций об обысках сложно найти объяснение со стороны следственных органов относительно того, что на самом деле представляет собой обыск, в чем его смысл и что составляет его правовую основу. При таких обстоятельствах следует также иметь в виду, что в уголовном производстве немало случаев, когда доказательства, полученные в ходе обыска, вообще не могут быть использованы в качестве доказательств, поскольку сам обыск был незаконным.

Важно обратить внимание на то, что публикации следственных организаций и утверждения о крупномасштабных нарушениях прав человека о проведении обысков появляются в период,  когда уголовное дело находится на учете следственного органа, но следует признать, что общественность публично не информируют, каково судебное заключение об этом обыске уже на момент судебного разбирательства.

Чтобы лучше понять, что такое обыск, и предоставить информацию о наиболее распространенных ситуациях, в этой статье я рассмотрю термин «обыск» в соответствии с законом и прецедентным правом, а также изложу наблюдения из трех различных ситуаций и судебных постановлений, в которых это расследование не было оправдано. Новости такого характера можно редко встретить в публикациях.

Чтобы определить правовую основу обыска, в первую очередь важно определить, что собой представляет следственная деятельность - обыск. В понимании части первой статьи 138 Уголовно-процессуального закона следственные действия - это процессуальные действия, направленные на получение информации или проверку информации, уже полученной в конкретном уголовном судопроизводстве. Следует отметить, что следственные действия могут производиться только после возбуждения уголовного судопроизводства, а в некоторых случаях конкретные следственные действия могут вообще не проводиться. Целью следственной деятельности является получение информации или проверка информации, уже полученной в рамках соответствующего уголовного судопроизводства, и они выделены из совокупности уголовно-процессуальных действий в отдельную группу, поскольку имеют одинаковую процессуальную задачу. [1]

Часть первая статьи 179 Уголовно-процессуального закона предусматривает, что обыск - это следственная деятельность, по своему содержанию являющейся принудительным обыском помещения, местности, транспортного средства и человека с целью найти и изъять исследуемый объект, при условии, что есть достаточно оснований полагать, что разыскиваемый объект находится на месте обыска. В свою очередь, часть вторая статьи 179 Уголовно-процессуального закона предусматривает, что обыск проводится с целью обнаружения предметов, документов, трупов или лиц, разыскиваемых в уголовном судопроизводстве. Обыску в значительной степени присуще вмешательство в жизнь человека, что, таким образом, затрагивает право человека на неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность собственности и защиту общества. [2] В этом контексте следует иметь в виду, что право на уважение частной и семейной жизни также гарантируется статьей 8 Европейской конвенции по правам человека. [3]

В соответствии со статьей 188 Уголовно-процессуального закона обыск проводится, если необходимо найти объект, подлежащий изъятию, и он не находится в общедоступном месте, а также в случаях, когда лицо отказывается добровольно выдать объект, в отношении которого произведено изъятие. Лицо, ведущее производство (следователь), при принятии решения об обыске в соответствии со статьей 180 Уголовно-процессуального закона должно учитывать обоснованность фактов, на основании которых производится обыск. Учитывая, что обыск возможен с наложением санкции следственного судьи или с согласия прокурора в срочном порядке, причины обыска должны быть обоснованы. Следователи должны обосновать необходимость обыска, а также выводы, которые могут быть сделаны на основании этих фактов, важность интересов, затронутых поиском, и важность возможного результата обыска в процессе его доказательства. [4]

Содержание обыска – это принудительный обыск помещения, территории, транспортного средства и людей, а также удаление предметов, необходимых для уголовного производства. Условие принудительного обыска отличает данную следственную деятельность от других следственных действий, в рамках которых также устанавливаются и удаляются доказательства, необходимые для уголовного производства. Важность этих обстоятельств особенно важна, поскольку обыски неотделимы от других следственных действий, таких как изъятия и проверки, и характеризуются гораздо более серьезным нарушением прав человека.

Итак, цель обыска - найти и изъять искомый объект. Хотя это кажется само собой разумеющимся, приходится сталкиваться все с большим количеством случаев, когда обыск проводится не для того, чтобы найти искомый объект, а для того, чтобы «порыться» в личных вещах и найти то, что не имеет ничего общего с преступником в рамках расследования, но создает веские основания подвергнуть лицо проверкам совершенно иного характера, применить существенные ограничения и также выдвинуть против лица обвинения абсурдного характера.

При данных обстоятельствах возникает вопрос, является ли такой подход правильным и допустимым. Следует признать, что в нескольких случаях возникают противоречивые обстоятельства - следственный судья разрешил обыск, но когда конкретное уголовное дело позже рассматривается в суде, другой судья объявляет этот обыск и полученные в нем доказательства недействительными. Как следует из Уголовно-процессуального закона, обыск проводится с целью поиска предметов, необходимых для конкретного уголовно-процессуального производства - предметов, документов, трупов и разыскиваемых живых лиц. Поиск не может осуществляться с целью: «наверняка хоть что-то дельное там найдем». При обыске предметы или круг предметов, которые нужно искать, должны быть четкими и понятными. Более того, не разрешен обыск, не имеющий цели найти конкретный объект, определяя его понятием - «и другие предметы и вещи». В соответствии со статьями 180 и 182 Уголовно-процессуального кодекса в решении об обыске должны быть указаны сведения о разыскиваемом объекте, а также ход обыска и количество изъятых предметов. [5]

Обыск может проводиться только при наличии достаточных оснований полагать, что искомый объект находится в конкретном месте обыска, и это является предпосылкой для поиска. Из вышеизложенного возникают вопросы, что является достаточным основанием полагать, что искомый объект находится в доме человека, транспортном средстве или в другом месте? Принимая решение о поиске, необходимо убедиться, что в материалах дела имеется информация о том, что объект или круг объектов находится в месте, где проводится поиск. Недостаточно сделать необоснованное предположение о наличии возможных доказательств в конкретном месте, поскольку это создает ситуацию, когда следователь создает субъективную видимость, которая немедленно приводит к реальному нарушению прав человека. В этих обстоятельствах необходимо иметь в виду, что при исполнении своих обязанностей ряд должностных лиц имеют реальную возможность проводить обыски как в целях личного возмездия, так и из-за лоббирования, например, в интересах предпринимателя, политика или партии.

Согласно части первой статьи 180 Уголовно-процессуального закона обыск производится по постановлению следственного судьи или суда. Следственный судья принимает решение на основании предложения лица, ведущего производство, и прилагаемых к нему материалов. Хотя законодатель четко обозначил обязанность лица, ведущего производство, приложить материалы к предложению о проведении обыска, законодатель не предусмотрел и не уточнил перечень этих материалов. Кроме того, в ряде рассмотренных дел данный комплект прилагаемых материалов ограничивается постановлением о возбуждении уголовного дела. Если к этому решению о возбуждении уголовного дела прилагается рапорт сотрудника полиции, сомнений в необходимости проведения обыска нет, но всем ясно, что такой комплект документов можно охарактеризовать как субъективное мнение офицера полиции, без каких-либо признаков объективности. Кажется вполне логичным, что лицо, ведущее производство, в приложении должно приложить документы, обосновывающие и подтверждающие то, что указано в предложении о поиске, включая информацию о том, что объект находится в месте с высокой вероятностью, но практика показывает иное. Лицо, ведущее производство, субъективно принимает решение, какие документы приложить к поисковому запросу. Субъективная оценка приводит к многочисленным обыскам без объективного обоснования изъятия предмета или доказательств, указанных в решении о проведении обыска, тем самым причиняя значительный вред и ущемляя права человека.

Также нередки случаи, когда местом обыска является фактическое место жительства человека, но в этих обстоятельствах следует оценить, что на практике определяется фактическое место жительства человека. Понятие «фактическое место жительства» порождает объективную причину для различных спекуляций, а в некоторых случаях мотивация такого места фактического проживания неразборчива.

Среди изученных материалов есть случай, когда в 2021 году человек подал жалобу на необоснованность и незаконность решения о проведении обыска. В этой ситуации обыск проводился в экстренном порядке на основании части третьей статьи 180 Уголовно-процессуального закона, которая предусматривает, что в экстренных случаях, когда искомые предметы или документы могут быть уничтожены, скрыты или повреждены по решению лица, ведущего производство, если постановление выносит следователь, то обыск производится с согласия прокурора. В настоящем деле прокурор, согласившись с постановлением следователя, не оценил обоснованность обыска имущества третьего лица, поскольку это имущество третьего лица не являлось фактическим местом жительства подозреваемого. В своей жалобе на ордер на обыск защитник заявила, что тот факт, что подозреваемый посетил друга или третье лицо, не означает, что подозреваемый проживал там. Такой вывод или субъективная оценка следователя наводит на мысль о том, что при посещении лица его или ее место жительства может считаться фактическим местом жительства другого лица только потому, что это лицо было там. Вышеупомянутые утверждения следователя ставят под сомнение беспристрастность и способность человека выполнять свои прямые обязанности должным образом, поскольку их доводы привели к розыску третьей стороны, тем самым незаконно вмешавшись в частную жизнь этого лица и нанеся ущерб собственности третьей стороны. Такие действия представляют собой грубое процессуальное нарушение и дают человеку полное право обратиться в Европейский суд по правам человека. [6]

Более того, такой очередной случай, когда обыск явно проводится в неподходящем месте, позволяет сделать вывод, что обыск является воображаемой вседозволенностью.

Хотя обыск может проводиться в ходе расследования любого уголовного преступления, тем не менее, это тщательная оценка того, действительно ли в конкретных обстоятельствах выполнение этого процессуального действия действительно необходимо и соразмерно. Важно оценить, соответствует ли это запрету на необоснованное вмешательство в жизнь человека, указанному в статье 1 Уголовно-процессуального закона. Эти ограничения все чаще не соблюдаются и нарушаются непосредственно следователями. В статье 8 Европейской конвенции о правах человека также закреплено право на уважение частной и семейной жизни. Иногда кажется, что эти права человека существуют где-то в Европе, а не в Латвии. Следует признать, что такие обстоятельства не способствуют правовому пониманию прав человека в Латвии, а возможность проведения обыска по субъективным мотивам следователя несовместима со смыслом и сущностью нормативных актов.

В соответствии с первым абзацем статьи 8 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод, каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции. Второй абзац этой статьи дополняет вышесказанное без ущерба для того факта, что государственные органы не могут препятствовать кому-либо пользоваться этим правом, за исключением случаев, предусмотренных законом и необходимых в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц.

В одном из расследованных дел заявитель подал жалобу в ЕСПЧ 2 ноября 2012 г. на нарушение статьи 8 Конвенции, указав, что Государственная полиция изъяла компьютер заявителя, содержащий информацию о клиентах, которым он оказывал юридическую помощь как присяжный адвокат. ЕСПЧ сначала оценил ситуацию по существу, отметив, что получение электронных данных, содержащих информацию об отношениях между адвокатом и клиентом, представляет собой вмешательство в право на неприкосновенность переписки. Важно отметить, что ЕСПЧ заявил, что переписка между адвокатом и клиентами считается конфиденциальной и обеспечивает повышенную защиту от вмешательства. Изъятый компьютер также содержал другую информацию о файлах заявителя и посещениях онлайн-сайтов, поэтому ЕСПЧ счел, что право заявителя на неприкосновенность частной жизни также было нарушено.

ЕСПЧ отметил, что статья 8 Конвенции не запрещает государственным органам проводить обыски в офисах представителях юридических услуг или в местах проживания юристов и адвокатов, но в таких случаях важно обеспечить эффективные процессуальные гарантии. ЕСПЧ добавил, что в случае такого вмешательства важны следующие элементы: был ли обыск санкционирован судьей, выявлены ли в решении судьи обоснованные подозрения конкретно в отношении представителя юридической помощи, был ли объем решения судьи достаточно точным, и возможно ли во время обыска предоставить такие гарантии процессуальной защиты, которые позволили бы сохранить тайну профессиональной деятельности клиента-адвоката и предотвратить возможный произвол сотрудников Государственной полиции. В данном постановлении суд указал в этом решении, что в практике других стран в таких делах участвуют независимые оценщики, которые могут определить материалы, на которые распространяется профессиональная тайна адвоката, которая не имеет доказательного характера в ходе расследования уголовного судопроизводства, независимо от следователей. Кроме того, ЕСПЧ отметил, что также возможно делать копии дисков электронных устройств, которые опечатываются в присутствии человека и затем передаются следственному судье. Таким образом выполняется фильтрация и контроль контента, что помогает предотвратить утечку конфиденциальной и неспецифической информации, связанной с конкретным уголовным судопроизводством.

В свете вышеизложенного ЕСПЧ пришел к выводу, что в настоящем деле заявитель не имел доступа к процессуальным гарантиям защиты переписки адвоката с клиентом и другой конфиденциальной информации, и ему на неопределенный срок было отказано в доступе ко всей частной информации на его планшете, следовательно, вмешательство в право человека на неприкосновенность частной жизни и корреспонденцию было несоразмерным, и имело место нарушение статьи 8 Конвенции. [7]

Описанная выше ситуация оправдывает важность соразмерности в достижении законной цели, а аргументация, представленная судом, напоминает о том, насколько тщательно необходимо оценить, не может ли цель быть достигнута менее вовлеченными средствами.

Набор предметов, которые можно изъять во время обыска, может быть различным. К сожалению, в случаях изъятия денег во время обыска на практике могут возникнуть ситуации, когда обнаруживается ряд правонарушений со стороны полиции. Чтобы проиллюстрировать такое нарушение, приведем пример ситуации, когда во время обыска сотрудники полиции фактически изъяли в шесть раз больше денег, чем было зафиксировано в протоколе обыска. В ходе обыска было зафиксировано изъятие 10 000 евро. Впоследствии была проведена дополнительная проверка снятых денег, в рамках которой «выяснилось», что была снята гораздо большая сумма денег - в размере 55 900 евро. Логично, что такая сумма денег не может просто остаться незамеченной и внезапно появиться. Важно отметить, что проверка проводится в соответствии с частью шестой статьи 182 Уголовно-процессуального закона, которая предусматривает, что предметы и документы, упомянутые в решении, а также другие предметы и документы, которые могут иметь отношение к чехол, при обыске снимается. В случае обнаружения предметов, хранение которых запрещено, а также предметов (предметов, документов), характер, идентификационные признаки или следы на предметах которых указывают на их связь с другим уголовным правонарушением, они должны быть удалены с указанием причин такого действия в минуты. Принимая во внимание указанные условия в Уголовно-процессуальном законе, протокол обыска в связи с изъятыми деньгами должен указывать причины действий по изъятию определенных денег, с учетом того, что уже в дни после обыска эти деньги считаются. Защита не знала, была ли сделана такая обязательная отметка в протоколе обыска. Обстоятельства дела и странное наблюдение показывают, что огромная сумма денег была умышленно незаконно присвоена на месте обыска, и в то время, когда полицейские были заочно предупреждены, о том что эти обстоятельства не будут проигнорированы, стали искать другое решение, чтобы большая часть общей суммы денег осталась в уголовном процессе, таким образом маскируя свои незаконные действия. [8]

Незаконность действий, совершенных во время обыска, а также субъективное изобретение и инициирование причин обыска не соответствуют смыслу и сущности Уголовно-процессуального закона, эти обстоятельства однозначно указывают на наличие противоправных действий и злоупотребления служебными полномочиями. Следует отметить, что случаи изъятия средств при обыске и неверного указания суммы этих средств в отчете о поиске становятся все более регулярными, поэтому они не считаются отдельными частными случаями. Лица, подлежащие обыску, в этих обстоятельствах сбиты с толку и предпочитают не конфликтовать со следователем в ходе последующего расследования, хотя объективно ясно, что взятку берет сам следователь во время первой встречи с этим лицом. Существуют различные ситуации, в которых обнаруживаются существенные процедурные нарушения, поэтому было бы важно понять, как такие ситуации можно предотвратить или предотвратить. Также было бы важно, чтобы лица, в отношении которых проводился обыск, знали и настаивали на своих правах, не боялись возражать, даже если такие возражения вызывают опасения по поводу мести со стороны следователя. Порядок проведения обыска регулируется статьями 182, 183 и 184 Уголовно-процессуального закона. Вышеупомянутые статьи определяют порядок проведения обысков, виды обысков лиц и обысков в дипломатических представительствах и консульских учреждениях.

Следственные судьи играют важную роль в разрешении обысков, поэтому следует призвать к критической оценке предложений следователей о проведении обысков и более точно выполнять обязанности, изложенные в статье 40 Уголовно-процессуального закона, - следить за соблюдением прав человека в уголовном судопроизводстве.

Нет комментариев

Оставить отзыв